БОРИС ХЕРСОНСКИЙ

/ / /

Новости падают с неба – работает ПВО.
Новости движутся с моря – жди новых ударов.
Человек довоенный не понимал того,
что дневные сводки хуже ночных кошмаров.

За каждую душу в церкви не поставишь свечу.
Производство свечей отстает от вооружений.
Не был бы сам врачом, наверно, сходил бы к врачу
лечиться от тошноты и легких головокружений.

Нет смысла в стихах – ни читателя, ни чтеца.
Трудно гадать о грядущем по линиям фронта.
В должности беглеца не сохранить лица.
Подчинение тягостно, но неуместна фронда.

Взбесилась история – хоть святою водой кропи.
Лишь в безвоздушном пространстве не бывает воздушной тревоги.
Бои в городских кварталах страшнее боев в степи.
Война не умеет остановиться на полдороги.

Нагим я явился в мир и уйду отсюда нагим.
Бог дал, Бог взял – да будет Имя Божье благословенно.
Друзья меня обогнали — ушли один за другим.
Но во снах являются – вместе и попеременно.


/ / /

Сирена воздушной тревоги – русский будильник.
Впрочем и без нее сна не бывает.
Бедный мой разум – под спудом светильник.
Никому не светит. Тем более не согревает.

Сна не бывает – бывает дрема и кома.
Мысль это соль, свою потерявшая силу.
Впрочем сила мысли мне незнакома.
Она увязла, а надо идти по настилу.

Вот и бросят тебя на землю, на попрание людям —
и не жалуйся, ибо тебя предупреждали.
Как говорится, Бог прощает, а мы не судим,
как в детстве на велике крутим зачем-то педали.

Педали крутим, но никуда не катим.
Все пролетает мимо, но мы на месте.
Наши грехи прощены, но мы чужие оплатим.
Всех ожиданий – ордер об обыске и об аресте.

Бог пугает возмездием, но утешает чудом.
Вечный свет озаряет пустую могилу.
Но нам-то что? Светильник стоит под спудом,
в доме темно, и соль потеряла силу.

Жизнь не театр, а цирк, но опустела арена.
Сна не бывает – бывает дрема и кома.
Воет настырно воздушной тревоги сирена.
Приходите, военные ночи, располагайтесь как дома.


/ / /

где война там траншея где любовь там и постель
где человек машина там исчезает цель
с резиновой куклой ложится вибратор тире банкомат
в приложении к пушке становится мясом солдат

нет страны на которую не ступала бы вражья нога
нет земли в которую не зарыли бы труп врага
нет подвала где голову ладонями охватив
не дремал мирный житель сданный войной в архив


/ / /

древняя амфора наполнена страхом войны
лучший вид на сражение это вид со спины
бегущего недруга меж лопаток впилась стрела
друзья сложили оружие и молча сидят у стола
стол накрыт саваном запятнан чувством вины

боги олимпа с героями спорят кто победит
кто из двоих умнее динозавр или троглодит
у кого под кожею мышца более напряжена
у кого в пещере прекраснее молодая жена
какое время лучше неолит или палеолит

ящер покрытый кожей танк покрытый бронёй
последние новости наполнены всякой фигней
кто что сказал в прихожей и выложил в инстаграм
кто убежал за радугу навстречу иным мирам
кто свернулся калачиком под кремлевской стеной

древняя амфора наполнена ужасом до краёв
не рисуй иконы если ты не Андрей Рублёв
не слагай поэм если ты не слепой Гомер
если ты не судья другим не включай секундомер
люди и так бегут со скоростью холуёв

лучший вид на сражение это груда мертвых врагов
герои одолевают олимпийских богов
сон одолевает унылого старика
слышишь чеканный шаг это идут века
подземные реки дружно выходят из берегов


/ / /

кто приходит с мечом – тот умрет от меча,
лучше плавиться, как у иконы свеча,
огоньком одиноким мерцая,
чем лежать, подавившись землею чужой,
рядом с грозным железом, изъеденным ржой,
тем, с которым пришел ты, бряцая.

Ты, с угрюмой отечною маской спитой,
ты страну объявил непорочной, святой,
вот и жил бы, постясь и рыдая,
пусть бы храмы стояли на каждом углу,
нет! — ты тащишь оружие в зимнюю мглу,
срок военно-тюремный мотая.

Что сказать? лучше крикнуть — остановись!
Русь святая? Так пусть устремляется ввысь
не на крыльях ужасной машины,
не дырявит ракетой небесную синь.
Горячишься? Подумай, немного остынь,
не в дому, так в земле Украины.

/ / /

Достаточно ли хорош твой слух, чтобы ты сумел
различить, чей истребитель над крышею пролетел?
Отчего ты сжимаешься в кресле, бледнеешь, как мел,
отчего с войною сживаешься, не имея обычных дел?

Не в тебя метит враг, для него ты меньше нуля,
мелкая сошка, никто, звать тебя никак.
Не в тебя ракета летит с русского военного корабля,
и корабль, уплывающий нах, это не твой лайфхак.

Для врага ты никто, простудная слизь, плевок.
И пустой котелок – седая твоя голова.
А с тобою тысячи братьев делились по сотне тревог.
И в душе по одному вызревали стихов слова.

Но сумеешь ли ты различить, чьи войска идут за стеной,
и почему мутится твой внутренний взор?
Почему русская речь все еще остается родной,
все еще живет и пульсирует от рождения – до сих пор.

И почти все равно, по чьим ты идешь следам.
Все равно, с дороги свернуть, или шею свернуть.
Братья и сестры разъехались по чужим городам.
А тебя – что резинкой стереть, что пером зачеркнуть.

Дорогі друзі! Не забувайте про деяку дистанцію між ліричним героєм і автором вірша. Автор не боїться повітряної тривоги й зовсім не бажає, щоб окупант стер його ластиком чи викреслив пером. Слава Україні! Слава нації! Україна — понад усе!


/ / /

Не пугайся, маленький! Это снимают кино о второй мировой.
Доживешь до третьей – будешь героем, напишут книги про подвиг твой.
А пока любуйся – мешки с песком, противотанковые ежи,
правда, это красиво? Нравится? Ты скажи.
Правда, вместо стрекота камеры – тарахтит автомат.
Ёп твою маму – ругань. Она называется мат.
Русский военный корабль иди нах*й – хороший пример.
Не трогай свой перчик. Как вырастешь – будет нормальный размер.
Сегодня все хорошо. Всё это было давно.
Не пугайся, маленький, это просто снимают кино.
Ночью гудит сирена. Нужно спуститься в подвал.
Вырастешь, будешь рассказывать, как в убежище ночевал,
как сидели люди, прислонившись к сырой стене.
Как без всякой пленки снимали веселый фильм о войне.


/ / /

Душа человека лечится лишь бы остаться в живых.
Мирное время мечется между двух мировых.
Скоро победа – ништяк. Военнопленных не счесть.
Кровное братство – пустяк, важнее кровная месть.

С горы спускается Мщение, сжимая в зубах кинжал.
Зря ты просил прощения, не напрасно от страха дрожал.
Пограничник глядит из мрака, чтоб небесный свет не погас.
Намордник носит собака. Пограничник – противогаз.

Да здравствует дружба народов, перед Иродом павших ниц.
Все пугала с огородов столпились у наших границ.
На головах их ведра, на сколоченных досках – мундир.
ВорОны летают бодро, каркают «мы за мир».

Мы тоже за мир, но руки тянутся к калашу.
Кто-то спешит к подруге, а я в траншею спешу.
Там холодно, голодно, снежно, к побратиму льнет побратим.
поскольку смерть неизбежна, мы недруга не простим.

Мы не фильтруем базара. Мы делим судьбу пополам.
У нас вместо комиссара – святой отец капеллан.
Потерянное поколение! Страхами нас не грузи.
Скоро придет потепление и все увязнет в грязи.

Из родного болота не выберется в поход
Ни техника, ни пехота, ни разноплеменный сброд.
И словно в консервных банках рыба в своем соку
лежат солдатики в танках, с дырочкой в правом боку.


/ / /

Странно думать – быть может, это последние мирные дни.
Друзья покидают нас. мы остаемся одни
перед лицом, перед рылом, перед пастью врага.
Неужели в этот капкан вступит его нога?
Неужели нашей землей он хочет набить свой рот?
Нежели товарищ ему не волк, а подземный крот?
Неужто по крови изголодалась земля?
Ненасытен вампир и ласков, что то теля,
только не молоко сосет, а кровь из жил,
чтобы потом спросили – в каком ты полку служил.
чтоб на всю грудь несметные посмертные ордена.
Тело истлело, душа осталась одна.
Что ей делать на поле боя? А в небеса ни-ни.
Страшно думать – быть может, это последние мирные дни.

П О Э Т Ы

П Р О Т И В

В О Й Н Ы