/ / /

Что сделала, война, ты с добрым миром
в прекрасных украинских городах?
Дома достались сквознякам и дырам,
которые поют на всех ветрах.
И снова толпы к шумному вокзалу
спешат, спешат, штурмуют поезда,
и умывается водою талой
в большой реке весенняя звезда.
Прощанье тем пронзительней, что трели
приносит ветер огненной судьбы:
всё пение магической свирели,
всё звук военной золотой трубы.
И так они сплелись сегодня плотно,
что силу эту не переломить:
Украйна будет от врагов свободна,
Украйна будет, будет, будет жить.

ПОРТРЕТ ТИРАНА

У главнокомандующего России флюс,
ботокс вытек, из носа висит сопля,
сам он прячется в бункере, потому что трус,
трусы первыми бегут с корабля.
Иногда он вскакивает: «Полный вперёд!»
Только это всего лишь плохой фасад,
потому что набитый ватою рот
напоминает сильней всего голый зад.
Я скажу вам один, но большой секрет:
вытек ботокс и мозг вместе с ним до дна,
«Я – Земля», — говорит он. Ему в ответ
отвечают с земли: «Да пошёл ты на!»

/ / /

Отбывают поезда,
направленье – никуда,
время с белого листа,
совесть на ветру чиста.

В этой жизни без гроша
мать качает малыша,
мать качает малыша:
«Спи, усни, моя душа!»

Голос женщины охрип,
с ней реве та стогне Днiпр,
дом разгромлен, муж погиб,
и над головою – нимб.

/ / /

Тот дом, где я росла, где был вишнёвый сад
в станице Ливенка, где было солнце в мире,
в четвертый день войны разбил российский ГРАД,
сравнял с землёю все его стены четыре.

Там лишь чернеющих обломков скучный вид,
нет окон, полных солнечного света.
Теперь в моем саду лежит, как рыба-кит,
здесь неуместная сгоревшая ракета.

Кусками льда вода белеет на пруду
из детского совсем простого пазла –
так память пробует заполнить пустоту
и собирает по частям пространство.

Чего добился ты, убийца-бомбардир?
Ты только разломал фасад моей станицы,
ты стены разбомбил, но есть небесный мир,
в нём всё любимое в пространстве дней хранится.

Когда мы победим, а мы ведь победим,
восстанет белым дом под черепичной крышей,
и это знает сад, и деревом одним
уже готов цвести и губы клеить вишней.

/ / /

Я выросла в поселке на Донбассе,
мы там играли в бывшую войну,
средь чёрных шахт по кучам шлака лазя –
дай снова в штольню памяти взгляну!
На месте том, где находилось сердце,
давили вишню, и пятно на вид
напоминало рану. Лето, детство,
и чей-то звонкий голос: «Он убит!»
Потом мы выходили из завала,
убитые с живыми шли домой,
но жив под сердцем тот кусок металла
и он морочит пулею стальной.
Мне видится: лежу средь старой штольни
с раздавленною вишней на груди.
Я маленький солдат со взрослой болью,
о, Украина-родина, прости!