Нехристи

Мы сжигаем. Сжигаем заживо
Вперемешку тела и истины.
Вместо мира кровью помазаны,
На служение чёрту призваны,

Убиваем. Россия великая,
Никакого Бога не ведая,
Заменила иконные лики
На бессчётные лица победы.

Говорят, когда-то насильно,
Чтобы свет обрести в пути,
Нас в воде днепровской крестили –
В ту же воду нам не войти.

Нас учили лобзать распятие,
Нас учили ближних любить,
Нас вели крестить по Крещатику,
Но смогли ли нас покрестить?

Мать о войне

Не бряцАйте оружием, военачальники.
Не держать вам его в руках измученных,
Не стрелять из него бездумно и заученно,
Не вам умирать в бою, а нашим мальчикам!
Не кичитесь оружием, не кичитесь!
Вглядитесь в войну, вслушайтесь – оцепенеете!
Угрожать войной никогда потом не посмеете:
Не бывает в ней побеждённых и победителей.
Из-под земли кричат погибшие воины,
Дети голодные, женщины обесчещенные,
Что войною пугать может лишь помешанный
Тот, кто забыл, как глотают жизни пробоины,
Про сторону улицы, опасную под обстрелом.
О тех, кто не встретит свои двадцать
Ушедший за правое дело драться,
До сынов чужих кому нет дела.
Не пугайте нас войной, не пугайте!
Пока канонада её звучит в памяти
Не позволим начать её, заупрямимся.
Сами тогда под ружьё вставайте.
Лягте лицом в холодную грязь осени,
Жмите курок пальцами обмороженными,
А после боя смертного, новорОжденные,
В шеренги вставайте шагать километры сотнями.
В тёплом бункере взрывов раскаты меркнут.
Смерти нещадной не заглянуть в глаза,
Доблесть свою военную не доказать,
Орденом на груди, с отметкой «посмертно».
Если почувствуют матери близость войнЫ
Выйдут и дула орудий собой закроют,
Чтоб не пополнили списки погибших героев
Нами рождённые миру для мира сыны!

День войны

Какой-то день войны, весенний ясный день, а я сижу в подвале.
Устроив из страны бескрайнюю мишень, наш мирный мир взорвали.
Скулит от страха пёс, рыдает чья-то мать, ребёнок ноет-ноет…
Дома идут под снос, сирены не унять и бредит за стеною
Чужой больной старик в разорванном пальто: «Всё это помню, было…
Не хватит бомб у них! Да, мы для них ничто, но кончится всё миром».
Пророчит миру мир своим беззубым ртом… Откуда миру взяться,
Когда кишит эфир остервенелым злом? Вслед громкие проклятья,
Несутся в небосвод. Протяжный бабий стон раскаты взрывов глушит.
Бесстрастный счетовод, работой утомлён, загубленные души
Выстраивает в ряд. Вопроса не стоит, кто в рай, кто «просто сдохнет».
И спутники хотят, увидев этот стыд, ослепнуть и оглохнуть.
А здесь, в подвале, мрак; а здесь, в подвале, страх; а здесь, в подвале, холод.
А там, снаружи, враг с оружием в руках, но срок его недолог.
Когда народ един закончится война, утихнет канонада,
Восстанет из руин свободная страна на зависть и на радость.
И соберут свой скарб в тюки из одеял все узники бомбёжек –
Закончится кошмар для вас, кто дни считал, которых быть не может.
А я останусь тут, в подвале, в темноте, терзая срамом душу.
Себя не обмануть: мне отвечать за тех, кто мирный мир разрушил.

Расширение родины

За поклонников победобесия,
Манией величья одурманенных,
Человек, вкусивший их агрессии,
Истекая кровью, стонет: «Мамочка!»

Им орать, размахивая флагами
Рать на битву гнать в восторге истовом,
А ребёнку, на руках у бабушки
Умирать, под реактивным свистом.

Умирать солдату, старцу, женщине,
За желающих «расширить родину»,
За отрез земельный для помещика,
Бредящего новыми угодьями.

Где построить можно много тюрем,
Новых свалок, лагерей и кладбищ –
Памятников истинной культуре,
На руинах чести и отваги.

Обнуление народа

Разрисует узорами мартовский снег
Юных воинов кровь, без вины виноватых.
Повелел их на мясо пустить «человек».
Был великий народ – стал великий каратель.

Мы идём через ноль. Мы идём через смерть.
Тот, кто это вершит, душу дьяволу продал.
Этой глупой войне оправдания нет.
Обнуленье страны, обнуленье народа…