/ / /

Горизонт закрывает дым и просвета нет.
В партитуре беды не предусмотрена кода.
Грустный Бродский пишет письмо генералу Z,
Но генерал не читает писем врагов народа.

Генерал водит пальцем по пеплу краплёных карт.
Он врос в свою ставку, будто бы в грядку овощ.
Два последних союзника жизни – инсульт и инфаркт –
Увы, не спешат пока приходить на помощь.

Генерал уверен – ему помогает Марс.
Полки маршируют, приказов не понимая.
И бесконечно тянется месяц март,
Не даря надежды, но и не отнимая.

/ / /

Ждущих у входа нету —
Там не стоит свобода.
Мы превратимся в немцев
46-го года.
Новое поколенье
Будет носить, не скинув,
Робу вины, презренья,
Взгляд исподлобья в спину.
Будет метаться днями,
Будет не спать ночами
И говорить с тенями,
Слыша в ответ молчанье.

БЕЗОТВЕТНЫЕ ВОПРОСЫ

Как разглядеть в воде блесну?
Как в стуже угадать весну?
Как не скатиться в общий фарш
И полковой не слушать марш?
Как забывать про кровь и кров?
Как привыкать кричать без слов?
Как не остаться в дураках
И в средних навсегда веках?
Как снова собираться в путь,
Надеясь на… на что-нибудь?
И как в стране полупустой
Реальность совместить с мечтой?

СПЕЦ…

Слушай, барак,
Новый великий указ:
Здесь не бардак,
Здесь спец-порядок у нас.
Пусть над золой
Ворон встаёт на крыло —
Это не зло.
Это у нас спец-добро.
Хныкать не сметь!
Что б ни случилось – держись!
Это не смерть.
Это, товарищ, спец-жизнь.

/ / /

Был Андрюха бухнуть не дурак,
Спорил с тёщей, болел за «Спартак»
И заначку имел от жены…
Это было ещё до войны.

Таня сбросить мечтала кило,
Чтобы к лету влезать в то, что шло,
Но срывалась и ела блины…
Это было ещё до войны.

Льву Семёнычу семьдесят пять.
В десять вечера брёл он в кровать
И смотрел неприличные сны…
Это было ещё до войны.

Глеб исследовал фазы луны.
Кот дурел с приближеньем весны.
Оле нравились все пацаны.
Бомж Василий лежал у стены.
Крики чаек и шелест волны,
Набегающей на валуны…
Звуки лопнувшей где-то струны…
Много было всего до войны.

/ / /

Купила туалетную бумагу,
Шампунь и десять килограммов гречи,
Пять литров масла постного – до кучи –
И аспирин – вдруг тоже пропадёт…
Муж получил посмертно «за отвагу»,
Сын – срок за недозволенные речи.
Вот говорят – мы всех на свете круче.
А так ли, нет – да кто ж их разберёт.

К соседу ночью два часа стучали
Три мужика при рациях и в форме.
Тот не открыл. И двое отвалили,
А третий ждал в подъезде до утра.
Не так нам представлялась жизнь вначале.
Всё вроде было ок и как бы — в норме,
Но хочется, чтоб всё нам объяснили,
А то ж не понимаем нихера.

И как понять?.. Я женщина простая.
Работа, дом… И снова – дом, работа.
Тут бездуховность миру угрожает,
Но мне не страшно, что кругом враги —
Хранит нас Богородица святая.
Лишь сахар дорожает отчего-то.
А так-то мы, конечно, сверхдержава
И в этом сомневаться не моги.

/ / /

А он такой: «Там это… ждут пацаны».
А она такая: «Ну, если ждут, то беги».
А он такой: «Увидимся после войны?»
А она такая: «Ага. Себя береги».

А он такой: «Я постараюсь, мась».
А она такая: «Хотя бы ради меня».
А он такой: «Позвоню, если будет связь»
А она такая: «Пусть кончится эта фигня»

А он такой: «Ну чо, типа, будешь ждать?»
А она такая: «Куда тебя чёрт несёт?»
А он такой: «Да ладно, прорвёмся, блядь…»
Но она-то сердцем чувствует – вот и всё…

/ / /

В тот трудный год входил в наш город Врангель,
На рынке появились джинсы «Wrangler»,
Что вызвало большой ажиотаж,
Мечтала о супружестве Жоржетта,
К пруду спешила бедная Лизетта,
Жаннетта поправляла такелаж.

Сулили счастье нам в большом объёме
И горожане были на подъёме.
А надпись на Горкоме «Все ушли…»
Не уточняла пункта назначенья.
Лишь предсказанья получал в печеньях
Лиловый негр у китайчонка Ли.

Потом Суворов победил Батыя,
Прошли толпой по улицам святые,
В пыли лежал расстрелянный корнет,
Товарищ Блюхер ставил ногу в стремя…
Такое было сказочное время,
Что и захочешь позабыть, ан нет.

Ещё мы по буфету погуляем.
Ещё судьба одарит козырями.
Авось и дальше как-то пронесёт.
Не лезь ко мне, мальчишка, вечерами
С вопросом глупым: «Что такое с вами?»
Вот это всё, пацан. Вот это всё.