ТАТЬЯНА ЩЕРБИНА

/ / /

Уже ничего не исправишь,
события борзо летят,
как угнанный Боинг, Икар лишь
летящим над пропастью — брат.
Он жив ли, убит из берданки,
мы с братьями в разных мирах,
одни ураганят на танке,
другие вредятся в умах.
Мозг вылез, нарядно напудрен.
Мир пьян — положение риз.
И каждый по-своему мудр.
И алчен. И катится вниз.
А дальше — вставляется клизма,
и пудра стекает со щек,
не пучит от пудриотизма,
и свой колосится шесток.
Мучительно длится паденье
Российской Империи – век,
тут язвы и их прободенье
лелеяли сменами вех.
И раненый зверь поднимался
напудренным мозгом с колен,
к Плутону летя или к Марсу,
ждал Боинга и перемен.
В душе его бледные кони
метались, и запах тайги,
и пальмы, и детские пони –
год лошади, Будды круги.
В чем правда, брат – неинтересно,
У каждого свой мифолёт.
Взывающий к силам небесным,
рулит ими аццкий пилот.
Уже ничего не попишешь,
написан на стенке вердикт,
как там, в Вавилоне, афишей
явился в назначенный миг.


/ / /

Державчина разъела
Отечества движок.
Чтоб не стоять без дела,
мы делаем прыжок.
Летим над Украиной
и падаем в окоп
с турецкой старой миной.
Американский гроб
ждет в карауле чинном.
Войдя в предсмертный раж,
на небе пишем дымом:
«Крым, наконец-то, наш!».
Как жалко погорелый
театр-теремок,
развеян сладкий, спелый
Отечества дымок.

/ / /

Невозможно отвлечься от хроники армагеддона,
силы зла выстраиваются вдоль дона,
и долдоны – вокруг своего дона.
Лозунговали: россия, вперед,
но ракеты падали по команде «взлет»,
отвергало их небо, зато одобрял народ:
хоть войной — вперед. Впереди летел самолет.
Позади был полоний, талий и юкос,
гексоген, курск, беслан, миллиарды и глупость —
уснувшее эхо вдруг возьми да аукнись.
Здравствуй, итог, результат, и прощай джек-пот,
кривд и правд застоявшийся уксус,
до катастрофы остался год.


ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА

Троянской войны не будет.
Парис держит Елену на вытянутых руках,
показывая всему свету (трансляция),
что люди как боги могут похитить Европу,
да и кто нам судьи? Менелай-каракатица?
У кого нет золота, может идти в жопу.
Андромаха режет салат, добавляет фету,
Гектор смотрит: какая грация,
Снимает с салата пробу.
От войны спасает богатый ассортимент,
амфоры вин, в баре Наполеон и узо,
золотом Трои можно купить континент.
Мраморная Афродита застыла с куском арбуза
на изумрудном блюде.
Будень день, будни дни — в Трое праздничные огни.
Троянской войны не будет.

Менелай говорит: война неизбежна,
остров святой Елены – остров раздора,
не боги нам в помощь – мощи святых,
мощь костей, излучающих чудеса,
и Ахилл, скорый ударом под дых,
спецназовец, олимпиец, хитер, как лиса,
неуязвим, как надежда.
Война неизбежна.

Зевс остается Зевсом, как его ни зови,
Агамемнон припадает к священным могилам.
Проклят род его за гордыню, не везет ни в любви,
ни в деньгах – ни обола не накопил он.
Ненависть – наша сила, — подбадривает Менелай.
Троя на расстоянии вытянутой руки
Paris’a, в которой – золотой попугай
болтает, как попки, пусть и искусственные, дураки:
«Троянская война, не впускай конька,
остров Елены Крым говорит Москва…».
В темноте пугают щупальца языка,
и как угли горят слова.
«Недроразумение – против недо-,
Гектор язвит. — Золото – наше кредо.
Убейся, конница, неприступна стена».
Попка всё медленнее:
«Троянская война, Троянская война».

/ / /

В супермаркете на полу рассыпаны зеленые стручки фасоли
подумала, что это разбилось чье-то сердце
прямо у кассы, когда надо было заплатить,
и значит, сердце это было зеленым от злости
на кровопийцу,
но, может, и на кассира.


/ / /

Родина вся в оспинах,
маркерах нацизма,
вылечи же, Господи,
не напалмом – клизмой.
Мир хоть и изношенный
и лежит в утратах,
не во зле он – в крошеве
смыслов деликатных.
Царственные лилии
высохшей головкой
помнят изобилие,
счастье жить обновкой.
Формы, сочетания,
линии и краски,
в небо вышли здания,
сердце билось в Пасхе.
В год два ноль четырнадцать
«прусский» в «русском» слышен,
Украину вывернуть
наизнанку вышел.
Зайцы многоликие,
крашеные яйца,
день рожденья гитлера
в этот день случается.
Вот так Воскресение,
выпучены глазики,
мыслью о Спасении,
между тем, повязаны
все невиноватые,
как и все виновные,
волны бьют лохматые,
и встают, огромные.

П О Э Т Ы

П Р О Т И В

В О Й Н Ы